|
В основе классические формы, с портиками, колоннами и бельведером. Контуры здания гармоничны и изящны. В то же время автор не поскупился на богатый декор, который более соответствует барочной, а в некоторых деталях даже готической традиции. Но мы уже не раз говорили, что большой художник всегда выше узких стилистических рамок и работа Баженова — это лишнее тому подтверждение. Дом Пашкова чем-то напоминает французские замки в долине Роны или Луары, а чем-то — русские ампирные дворцы последующей эпохи. Во многом Баженов опередил время, но это было в его характере. Он вообще был фигурой, которая трудно укладывалась в общепринятые рамки.
.. Отец мой, бедный человек, не имел понятия о срочности моей, а хоть и примечал во мне, только у него денег не было отдать меня куда-нибудь учиться. Рисовать я учился на песке, на бумаге, на стенах и на всяком таком месте, где я находил за способ… по зимам из снегу делывал палаты и статуи, чтобы и теперь я желал то видеть» (из автобиографии В.И.Баженова).
Ухтомского и Чевакинского сам Баженов впоследствии называл своими учителями.
..» (из автобиографии В.И.Баженова).
Сейчас он находится в Музее архитектуры имени Щусева, так что каждый желающий может ознакомиться с ним и составить свое мнение о грандиозном, но несбывшемся проекте.
Во время визита в Царицыно она обратила внимание на какие-то бытовые нюансы и приказала остановить строительство. При этом на словах она была милостива с мастером, допустила «к руке» его супругу. Третья версия, как обычно бывает, конспирологическая и связана с масонской деятельностью Баженова. К этому времени императрица окончательно отошла от демократических увлечений своей молодости, и те, кто не уловил это, постепенно оказались в опале. Достаточно вспомнить репрессии в отношении Александра Радищева и Николая Новикова. Баженов же не скрывал дружбы с последним, а в готическом царицынском декоре активно использовал масонские символы. В советские времена, когда модно было из любого человека делать борца с самодержавием, именно версия о сложных отношениях художника с властью стала особенно популярной.
Нужно просчитывать нагрузку, освещение, вентиляцию и тысячи других нюансов. А еще финансы: от стоимости каждого кирпича до зарплаты рабочих. И учитывать традиционное воровство и разгильдяйство. С последним у Баженова всегда возникали проблемы.
Возможно, по проекту Баженова построена и Знаменская церковь в селе Вешаловка Липецкой области, где располагалось имение Татищевых. Это из того, что сохранилось.
Тем не менее сегодня мы расскажем о некоторых из них.
Та страстно в него влюбилась и, в свою очередь, крепкими узами глубокой страсти привязала к себе Ивана Александровича Анненкова». А вот и описание красотки по имени Полина Гебль: «Это была молодая француженка, красивая, лет 30. Она кипела жизнью и весельем и умела удивительно выискивать смешные стороны в других». До того как к прелестнице повернулась фортуна, она служила продавщицей здесь же, на Кузнецком Мосту. А в историю вошла тем, что после событий 1825 года сделалась одной из легендарных жен-декабристок. При этом подвиг Полины Гебль был ещё более весом, вместе с этим и более скандален. Когда Полина выдвинулась следом за Иваном Александровичем, они еще не были мужем и женой. Обвенчались позднее, в Чите, под конвоем. Этим событиям был посвящен роман Александра Дюма «Учитель фехтования». Андре Моруа писал, что тот роман «не мог не возмутить царя, ибо это была история двух декабристов – гвардейского офицера Анненкова и его жены – молодой французской модистки, последовавшей за мужем в сибирскую ссылку… Роман был запрещен в России, где, разумеется, все, кто только мог его раздобыть, читали тайком, в том числе и сама императрица».
Впоследствии в этом доме разместилось фотоателье легендарного Моисея Наппельбаума, удостоенного чести снять на карточку самого Ленина. А уже после революции там обосновалось культовое кафе. Писатель Лев Никулин вспоминал: «Только старожилы помнят дом с полукруглым фасадом, где было это кафе. Постепенно состоятельные господа перекочевали на Украину, в гетманскую державу. И владельцы кафе для привлечения новых клиентов назвали свое предприятие «Музыкальной табакеркой» и за недорогую плату выпускали на эстраду поэтов. Поэты читали стихи случайной публике – эстетам в долгополых визитках и цветных жилетах, окопавшимся в тылу сотрудникам банно-прачечных отрядов, так называемым земгусарам, восторженным ученицам театральных школ, но приходили сюда и ценители поэзии, главным образом провинциалы – врачи, учителя, студенты. Меньше всего проявляли интерес к выступавшим на эстраде сами поэты, они обычно сидели не в круглом зале, а в примыкающей к нему комнате и читали друг другу стихи – свои, чужие: Я блуждал в игрушечной чаще И открыл лазоревый грот… Неужели я настоящий И действительно смерть придет… Спорили о вечности, о нетленной красоте, о том, что эти стихи оценят потомки, а иные были серьезно уверены в том, что вернется прежняя удобная, приятная жизнь, а с ней придут слава и бессмертие».
Увы, слова о старожилах в начале цитаты – отнюдь не ошибка, не небрежность Никулина. Этот дом впоследствии действительно снесли.
Между каменных домов проскачут как-нибудь и деревянные, маленькие, низенькие, но какие-то запущенные, как-то неприветливо глядящие, как-то сознающие, что они тут не на месте на этой хорошей, широкой и большой улице». Дом же, перестроенный Матвеем Казаковым ближе к концу прошлого столетия, чуть не сгорел. Газеты сообщали: «30 августа на Полянке в доме Полякова еврей Самуил Раскин, уходя со своим семейством в синагогу, оставил в квартире дочь, двенадцатилетнюю девочку, и велел ей разогреть в керосиновой печке обед. Девочка, исполняя приказание, поставила печку на стол и зажгла в ней фитили, при этом случился такой казус, что печка внезапно вся распаялась, воспламенившийся керосин разлился по столу, который и загорелся. Испугавшаяся девочка отворила двери квартиры, начала кричать. Сбежались жильцы дома, которые и успели потушить пожар». К счастью, на этот раз все закончилось благополучно.
Его заказчиком была сама императрица Екатерина Великая. Подразумевалось устроить тут загородную подмосковную резиденцию царицы. Но ничего из этого не вышло. Баженов, будучи масонских взглядов, перенасытил здешние постройки символами вольных каменщиков. Сама же царица испытывала панический страх перед масонами. Василий Иванович, чувствуя, к чему идет дело, писал: «А особливо опасаюсь, чтобы строению не сделалось какой-нибудь отмены». Его опасения оправдались. Императрица велела все постройки до основания разрушить, а строительство передать другому архитектору. Баженов писал: «Бедные плотники, кузнецы, пешники, столяры и всякие другие мастеровые работали более нежели лошади и со слезами по окончании отошли». С тех пор на протяжении долгого времени Царицыно стояло в виде руин. Что бы ни пытались реализовать на этом месте – все терпело крах. Зато здесь то и дело происходили всякие необъяснимые события. Вот, например, одно из них, случившееся в 1886 году: «Когда приволокли в сетях осетра, арендатор был в восторге, но тут вмешался в дело окружной надзиратель.
Имея в виду историческое значение осетра, надзиратель не позволил арендатору взять его, а предложил следующее: устроить для осетра особый садок, приставить для охраны стражу за счет арендатора и хранить осетра, пока он, надзиратель, отрапортует в удельную контору, а контора снесется с дворцовым ведомством и т.д., пока, словом, не воспоследует окончательное распоряжение высшего начальства. Подумав, арендатор почесал в затылке и отпустил осетра на все четыре стороны, а насчет всего вышеизложенного был составлен длинный протокол, впрочем, не длиннее осетра, который был 2 аршин 11 вершков». И этот осетр был далеко не единственной царицынской загадкой.
Она была расписана альфреско (то есть по сырой штукатурке. – А.М.), и над всеми окнами были изображены победы отца хозяина, фельдмаршала графа Румянцева… Над дверьми же изобразил он: на одной себя, облокотившегося на балкон и смотрящего вниз, а над другой – себя же и своего зятя, живописца, расписывавшего эту комнату, с маленьким арабом, подающим ему шоколад… Мне отвели подле самой этой залы две китайские комнаты, то есть оклеенные китайскими бумажными обоями с изображением сцен из китайской жизни. Никогда еще я не был так помещен великолепно! Но главное – из моей комнаты был угловой балкон, с которого видна большая часть Москвы и все Замоскворечье. Такого вида я не встречал и в Петербурге! Мне объяснил архитектор Маслов, что дом Румянцева занимает самый высокий пункт Москвы, даже выше Кремля с его горою. На другой же день утром ко мне вошел седенький старичок в сером нанковом сюртуке и спрашивал меня, доволен ли я своим помещением? Я благодарил и сказал, что доволен, не зная, кто меня спрашивает, и полагая, что это дворецкий хозяина.
Но каково же было мое удивление, увидевши вечером этого старичка у дяди и заметивши на нем александровскую звезду. Дядя хотел меня представить, но он сказал: «Мы уже познакомились; я был у Михаила Александровича с визитом». Это был брат хозяина, действительный тайный советник граф Сергей Петрович Румянцев, член Государственного совета и бывший при Екатерине посланником в Пруссии». Таков был московский уклад на рубеже XVIII–XIX веков.
Теперь я могу уже видеть в ней отражение целой эпохи, чуждой нам по духу, но привлекающей нас своей цельностью, определенностью. Тогда формы Empire еще тяготили; к ним нельзя было отнестись справедливо и беспристрастно, потому что они стояли еще слишком близко, еще угрожали свободе новых веяний в искусстве». Дело обстояло более чем серьезно: «Тетя считала необходимым ходить к службам в свой приход и потому водила нас к Скорбящей Божией Матери. Но она не любила этого храма… Я уже говорила, как удивительно в то время не понимали красоту этого замечательного памятника Empire. Тете не молилось хорошо в этом торжественном, слишком светлом и парадном храме. Для нее и образов в нем было мало. Действительно, выделялись только иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и святого Варлаамия Хутынского, к которым надо было подходить по ступенькам красивой мраморной лестницы, да еще большая икона Казанской Божией Матери…» Отношение к самим иконам тоже было подозрительное: «Мы тогда не понимали, не чувствовали еще утешительности теплящейся перед иконой свечки – взгляд мой скользит, насколько это может быть сочтено уместным, по иконам.
Их, в сущности, нет почти в этом храме. Тех безвкусных изображений, которыми церковь увешана теперь, тогда не было. На четырех- угольных колоннах висели картины, писанные «итальянской» манерой. Эти картины встречали осуждение как со стороны тети, так и Анны Мартыновны. Тетя не видела в них икон… И я холодно и ожесточенно гляжу на нежную Мадонну, склонившуюся над Младенцем, критически говорю себе, что Моисей, спускающийся с горы Синай со скрижалями в руках, должен быть иной. Холодом веяло от этой картины, а лучи, испускаемые лицом Моисея, напоминали опять-таки рога и, признаюсь, безотчетно пугали».
Русский Архитектор Баженов |
Государыня собирается сформировать монумент собственному царствованию, такого рода грандиозный и величавый, какого ещё не знал свет: в месте старенького Московского Кремля она планирует воздвигнуть небывалый по красе и богатства императорский дворец.
Ей никак не жалко прежних кремлевских стенок, их бойниц и великолепных стрельчатых башен. Екатерина в целом никак не обожает Москву.
Она решает переделать старенькую город москву — и начать с Кремля. Труд возложена Василию Ивановичу Баженову….
Деревня Дольское, Калужской губернии. Курные избы с соломенными крышами. Просторная запыленная, немощеная путь в соседский город Малоярославец. Купол старенькой древесный церкви. Тут в маленьком жилище малого духовного работника Ивана Федорова Баженова в 1737 г. появился на свет наследник Василий — будущий вице-президент Русской академии художеств, участник многих европейских академий, величайший российский архитектор. У родителя Баженова плотный, привлекательный голос, и простой сельский дьячок в скором времени переходит дьячком в 1 из малых церквей Московского Кремля.
Отец желает совершить из сына священнослужителя, однако маленький Баженов менее в целом занимается богословием. Уже после сельского захолустья паренька потрясают Успенский собор, храм Василия Блаженного, величие кремлевских стенок.
Его обожаемое деятельность — срисовывать церкви и намогильные монументы. Равно как завороженный, на протяжении нескольких часов томится он на бережку Москвы-реки, не говоря ни слова любуясь зодчеством старинных башен, дворцов, храмов. Маленький Баженов желает непосредственно обучиться создавать здания: равно как заманчиво с неживого кремня создать сооружение, превосходное, как песня.
Князь Ухтомский, большой столичный архитектор, направив интерес в необыкновенные возможности Василия Баженова, берет его в собственную «архитектурную команду».
Вместе с В. И. Баженовым обучается простой тринадцатилетний ребенок, наследник малого столичного госслужащего-подканцеляриста, сирота Матвей Казаков. Трудно обучаться в строительной команде. Ухтомский никак не балует собственных учеников. Помимо ученья, требуется осуществлять различные домашние работы по школе, вплоть до мытья полов. Однако сын дьячка и сын подканцеляриста блестяще кончают курс.
Казаков остается в Столице оказать помощь Ухтомскому согласно ремонтным работам старых кремлевских строений, а далее в количестве его наилучших учащихся переходит в петербургскую Академию художеств.
Через 2 годы юный Баженов уже «архитектурии ассистент в ранге прапорщика». Руководство пишет, что он «характеру скромного, поведением же и успехами превыше похвал», и отправляет его с целью усовершенствования в Парижскую академию.
Баженов прекрасно сдает публичные экзамены, и Парижская академия благородно оценивает способность российского архитектора: ему предлагают остаться в Париже придворным архитектором. Баженов решительно отказывается. Он рвется на родину. Он видит во сне калужскую село, Москву, Кремль, мечтает о зданиях, какими он приукрасит любимый городок своей родины, мечтает о величественных колоннадах, портиках, строгих дворцах… Петербургское руководство, увидев о парижских успехах Баженова, направляет его в Римскую академию, однако не торопится тщательно отправлять стипендию. Вновь кризис, вновь скучноватые чертежные работы, и вновь успех: Баженов — профессор академии Рима и член академий Флоренции и Болоньи.
В 1765 г. Баженов вернется на родину. Проживая в Петербурге, он сооружает арсенал Каменноостровского дворца и формирует планы Екатерининского дворца и Смольного вуза.
В 1767 г. Василий Иванович Баженов переезжает в Столицу, императрица Екатерина поручает ему левского дворца. Баженов вносит в труд над моделью замка.
Наконец-то модель готова. Четко отвечая предстоящему строительству, она в самом деле колоссальна. В внутренние дворы модели могут вместиться несколько людей и легко пройти её вдоль и поперек. Согласно плану новейший дворец содержит больше 3-х км в окружности; он полностью вмещает в своих внутренних дворах кремлевские соборы, Грановитую палату, колокольню Ивана Великого.
Составляя одно цельное с величественность монументами древнейшего русского архитектуры, план дворца оборачивает Кремль в грандиозный строительный комплекс. Императрица благосклонно утверждает план.
В 1773 г. совершается праздничная закладка Большого Кремлевского дворца. Работа проходит быстро. Уже строится основа.
Внезапно Баженову провозглашают: «Императрица, боясь, как бы схожесть основания дворца к Архангельскому собору, где погребены древнейшие знаменитые князья и цари русские, не ослабила бы собора, отдала приказ строение остановить, а модель сохранять на воспоминания будущим временам».
Это только лишь поводок: казначейство пуста, и млн., требуемых для строительства дворца, брать негде.
Мечта Баженова рушится. Грандиозный идея, в что он вложил весь личный дар, страстную влюбленность к родимому городка, сыпется по мановению руки императрицы. Однако Баженов по былому всей душой желает приукрасить свою Москву домами невиданной доселе прелести, какие бы навечно прославили его дорогой город.
В почтение победы над турками Екатерина назначает роскошные празднования в Москве. Баженову велено «согласно предлогу текущий оказии праздника в Ходынском поле создать-прожекты развлекательных там балаган, то есть построек с целью торжественных помещений».
Равно как пощечину берет на себя Баженов данное задача. Ему предложат создавать не дворец, построенный с целью вечности, а манежи из теса в несколько дней…
И все же Баженов вкладывает в новенькую труд всю личную богатую созидательную вымысел, и в Ходынском поле около Москвой возникает чудесный городок: мавританские и готические строения, минареты и цитадели с башнями, замками, колоннами, обелисками…
В скором времени следует другой поручение.
Баженову возложено создать около Москвой, в Царицыне, пригородный царский дворец. В то же время Казакову предложено построить «подъездной» замок в Петровской роще.
7 года создает Казаков Петровский дворец. В 1782 г. у обочины-многолюдной пути из Москвы в Петербург, среди тополей, сосен и лип, появляется великолепное строение.
10 лет воодушевленно трудится Баженов в Царицыне, и в тенистом саду зарождаются строения, мосты, беседки, где красный кирпичик и белоснежный камень объединены в необычном узоре. Стрельчатые пролет, арки, зубчатые башни, парящие формы, сказочные зверьки — все без исключения данное, сделанное руками знаменитого архитектора, аналогично в прекрасную русскую сказку.
Строение ещё не завершена, так Екатерина желает оглядеть её. В 1785 г. императрица направляется в Царицыно. Екатерина отнюдь не в духе: ей доложили, будто бы Баженов объединен с её противниками и вместе с ними пакушит в её жизнь.
Когда из-за деревьев демонстрируется обозрение дворца, Екатерина останавливает карету:
— Что это такое?
Вельможи удивленно безмолвствуют.
— Это острог, а не дворец! Сломать до основания! — гневно приказывает императрица.
В последующий день те самые каменщики, какие вчера работали над сотворением колонн, скульптурных карнизов, узоров, разрушают их. Постарелый Баженов прибывает в Царицыно и часами глядит, как рушится его произведение.
Гнев императрицы отбирает Баженова в том числе и личных заказов, но то, что ему получается совершить в Москве, удивляет изяществом и профессионализмом. Из числа его наилучших творений — дом Пашкова в Моховой, здание бывшего Румянцевского музея.
Уже в закате жизни фортуна как будто бы улыбается Баженову. В начале 1799 годы Баженов назначается вице-президентом Русской академии художеств, однако время его уж сочтены.
В этом же году он едет строить жилье костромскому помещику Барсукову и помирает неожиданно с разрыва сердца. Гробница его безызвестна, как неизвестна гробница его предка, подобного же, как он, профессионального и несчастливого российского архитектора, плотницкого сына Федора Коня…
Культура Ленинградской области
Географический указатель
/
Ленинградская область, р/
Гатчинский район /
г.
Гатчина
Географический указатель (191)
Статьи
(131)
1
2
3
4
г. Гатчина
Название группы
Гатчинский район
Альтернативные названия
1927 г.
1929 г.
1929
1944 г.
проспект Октября, 25 (проспект 25 Октября) |
Белое озеро (Белое озеро) |
Улица Чехова |
улица Чкалова |
Озеро Чёрное (Чёрное озеро) |
улица Достоевского |
улица Карла Маркса |
улица Хохлова |
улица Киргетова |
улица Комсомольцы-Подпольщики |
Площадь Коннетабль |
Красная улица (Красная улица) |
Красноармейский проспект (Красноармейский проспект) |
Крайняя улица |
Круговая улица |
улица Леонова |
Николаевская улица |
Новая улица (в Мариенбурге) |
Революционный переулок |
Соборная улица |
улица Солодухина |
Советская улица |
улица Урицкого |
улица Володарского |
Екатеринвердский проспект |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
улица Зверева |
1
2
3
4
Триумф барокко
Введение
Возникнув в Риме и Париже вскоре после 1600 года, барокко в искусстве и архитектуре вскоре распространилось по всей Европе, где оно преобладало в течение ста пятидесяти лет..jpg)
В этот период новые социальные и политические системы привели к концентрации власти в руках лиц с абсолютной властью. Архитектура подтвердила это — конструкциями и декоративными программами дворцов, церквей, общественных и правительственных зданий, научных и коммерческих зданий, военных объектов. Великолепные церкви, фонтаны и дворцы свидетельствовали об обновленной силе пап в Риме, а архитекторы также придали новые формы церквям для протестантской и русской православной литургии. Архитекторы эпохи барокко учились в традициях классического Возрождения, подчеркивая симметрию и гармоничные пропорции, но их проекты продемонстрировали новое ощущение динамизма и величия. Архитекторы эпохи Возрождения стремились задействовать интеллект, сосредоточившись на божественных источниках геометрии, в то время как их последователи стремились подавить чувства и эмоции. Архитекторы эпохи барокко также в значительной степени освоили объединение изобразительных искусств — живописи, скульптуры, архитектуры, садового дизайна и городского планирования, создавая здания и сооружения с повышенным чувством драматизма и силы.
Giovanni Paolo Panini , Modern Rome, 1757, Метрополитен-музей искусств, Нью-Йорк, фонд Gwynne Andews, 1952
Architectural Models
Architectural Model семь из лучших сохранившихся архитектурных моделей, созданных в Европе между 1600 и 1750 годами. Модели позволили архитекторам изучить свои проекты в трехмерной форме и позволили потенциальным покровителям сразу понять суть предложения. Часто их представляли на конкурсы архитектурных комиссий. После того, как проект был запущен, время от времени приносили модели для закладки краеугольного камня, которые использовались для руководства рабочими в ходе строительства. Русский зодчий XVIII века Василий Иванович Баженов объяснял назначение моделей: «Чтобы понять, как красиво и превосходно будет здание в действительности, [архитектор] должен неизбежно представить его в перспективе; а чтобы еще более убедиться в нем , он должен сделать для него модель. Действительно, изготовление модели считается половиной работы».
Иллюстрация от J. F. Penther, Zweiter Teil der Bürgerlichen Bau-Kunst, 1745
2 из 22
. Несмотря на то, что барочная в Риме
, хотя Bareque Architely, Architely Architely, Arachituly Emerally Smostery Smopeley Smopecly, Aneryly Smearlyly Smearlyly Smopequeryly Smopequeryly Smopequeble Simellyly Smopequebrealy Smopequebrealy Smopeque. , Рим обычно считается местом его рождения. В первые десятилетия семнадцатого века в Риме наблюдался всплеск строительной деятельности, в значительной степени поддерживаемой папами. По всему городу возводились церкви, фонтаны и дворцы, преображая и оживляя его городские пространства. Архитектура римского барокко, впервые появившаяся в новаторских проектах Карло Мадерно и получившая дальнейшее развитие в работах Пьетро да Кортона, Джан Лоренцо Бернини и Франческо Борромини, вдохновляла дизайн зданий в Европе более века. Рассматривая отношения между новыми и существующими структурами, архитекторы стремились придать городским пространствам новое ощущение единства, согласованности и динамизма.
Тщательная интеграция архитектуры с окружающей средой великолепно продемонстрирована в Фонтане Четырех рек Бернини, одном из самых впечатляющих памятников эпохи барокко в Риме.
Джан Лоренцо Бернини , Модель фонтана Четырех рек, Пьяцца Навона, Рим, c. 1650, Accademia di Belle Arti di Bologna
3 из 22
Фонтан Четырех рек
Джан Лоренцо Бернини был одним из самых новаторских архитекторов и скульпторов эпохи барокко. Он родился в Неаполе в 1598 году. Его долгая и успешная художественная карьера продолжалась с подросткового возраста до самой смерти в 1680 году. После его раннего успеха в Риме, где он работал на самые могущественные семьи города и пап, его слава распространилась по всей Европе. . Среди его королевских покровителей были король Англии Карл I и король Франции Людовик XIV. Скульптор, архитектор, живописец, сценограф, поэт и драматург, Бернини создавал динамичные памятники, объединявшие искусство живописи, скульптуры и архитектуры в единое целое.
Фонтан Четырех рек на площади Навона в Риме — одна из самых знаменитых работ Бернини. Спроектированный и построенный между 1648 и 1651 годами для папы Иннокентия X Памфилия, фонтан увековечивает перенаправление папой воды из Acqua Vergine (одного из основных источников водоснабжения Рима) на площадь перед его фамильным дворцом Палаццо Памфили. Фонтан Бернини искусно сочетает в себе древний египетский обелиск, который был извлечен из Цирка Максенция в Риме, с высоким каменным основанием. На скалах установлены четыре большие фигуры, символизирующие четыре великие реки четырех четвертей мира: Дунай для Европы, Нил для Африки, Ганг для Азии и Плата для Америки.
Эта модель, созданная примерно в 1650 году, является ранним эскизом окончательного варианта фонтана Четырех рек. Скульптура основания фонтана выполнена из дерева, а единственная сохранившаяся фигура, изображающая реку Плата, вылеплена из глины. Дизайн готового фонтана несколько отличается от макета: круглая форма чаши стала овальной, а отверстия в скале сделаны более неправильными.
Джованни Баттиста Пиранези , Veduta di Piazza Navona sopra le rovine del Circo Agonale, , вероятно, 1747/1748, офорт на верже, Национальная художественная галерея, Архитектурная коллекция Марка Дж. Милларда, приобретено при содействии Фонда Морриса и Гвендолин Кафриц, 1985.61.16
4 из 22
Церкви и часовни
В первые годы семнадцатого века обновленная сила Римско-католической церкви привела к строительству многих новых церковных зданий. Это последовало за потрясениями прошлого века, когда Церковь, столкнувшись с подъемом протестантизма в Северной Европе, решила реформировать свои доктрины и обычаи, чтобы укрепить свои позиции. Католическая церковь вышла из Контрреформации с новым оптимизмом и нуждалась в новом архитектурном образе.
Барочные церкви были масштабнее своих предшественников, а их интерьеры богаче украшены скульптурой и живописью. Подобно религиозным справочникам, которые побуждали людей активно участвовать в мистическом опыте святых, интерьеры церквей в стиле барокко были разработаны так, чтобы вызывать немедленный эмоциональный отклик.
Драматические световые эффекты, динамичные архитектурные формы и богатое убранство церквей в стиле барокко были направлены на то, чтобы восхищать, вдохновлять и завораживать посетителей.
По всей Европе религиозная архитектура определялась различными литургическими и архитектурными традициями каждого региона и нации. В то время как пышные декоративные ансамбли стали доминантой церковной архитектуры католической Европы, церкви, построенные на протестантском севере, где религиозная живопись и скульптура приравнивались к идолопоклонству, были гораздо более сдержанными.
Габриэль Лозер , Модель церкви аббатства Святого Галла, Швейцария, 1751-1752, Stiftsbibliothek St. Gallen
5 из 22
Церковь аббатства Святого Галла
Аббатство Святого Галла в Швейцарии было одним из самых могущественных монастырей в Европе в восьмом веке с момента его основания. до его роспуска в 1805 году. В начале восемнадцатого века монахи-бенедиктинцы решили восстановить свою средневековую церковь.
Процесс проектирования длился более четырех десятилетий и занял почти дюжину архитекторов.
Среди четырнадцати сохранившихся проектов здания есть эта деревянная модель 1751–1752 годов, созданная братом-бенедиктинцем Габриэлем Лозером, который был мастером-краснодеревщиком, а не обученным архитектором. Искусное мастерство Неудачника отражено в его сложной модели с резными деталями.
Церковь аббатства Св. Галла, Швейцария © Foto Marburg/Art Resource, NY
6 из 22
Церковь аббатства Святого Галла, которая в основном соответствует модели Неудачника, представляет собой длинный прямоугольник с большой ротондой, установленной в центр. Это сочетание централизованного и продольного плана является одной из характерных черт церквей позднего барокко в немецкоязычных районах Европы.
Brother Nokter , План Аббатства Церкви Святого Галла, Швейцария, 1770, Стифтрчерчев Св. Галлен
7 из 22
СВЯЗАЯ АРХИТЕКА
ANTERIDED ANTERIDED IN The Antiveded IN.
новых ратушей и расширение существующих. По всей Европе возникали новые независимые государства, что создавало соответствующий спрос на местное самоуправление. Тогда, как и сейчас, в ратуше располагались правительственные учреждения и место собраний. Расположенный в центре города, он, вероятно, был построен по образцу городского дворца и часто имел выдающийся фасад и высокую башню с часами. Большая и искусно украшенная ратуша была внушительным символом гражданской гордости и самобытности.
Якоб ван Кампен , Модель ратуши Амстердама, 1648-1650, Исторический музей Амстердама
8 из 22
Ратуша Амстердама ван Кампен, начиная с 1648 года, предназначался для размещения административных офисов и актового зала городского совета Амстердама. Здание также было символом политической и экономической мощи недавно созданной Голландской республики и ее столицы Амстердама. К семнадцатому веку город стал одним из самых важных портов и главным банковским центром Северной Европы.
Его растущее богатство и уверенность отражены в монументальном дизайне и богатых материалах ратуши. Фасад построен из песчаника, привезенного из Германии, а его интерьеры роскошно отделаны итальянским мрамором. Иностранные гости города восхищались дороговизной и щедрой постройкой здания, что было беспрецедентным в Нидерландах. В 1813 году он был преобразован в Королевский дворец Нидерландов.
Эта тщательно обработанная модель 1648-1650 годов, вероятно, была создана для представления проекта архитектора городскому совету. Внешний вид украшен замысловатыми скульптурными и декоративными деталями, а интерьер демонстрирует расположение комнат внутри здания. Модель состоит из нескольких уровней, каждый из которых можно убрать, открывая множество комнат, таких как мэрия, помещения охраны, арсенал, городской банк, зал суда, тюрьма и камера пыток. За немногими исключениями, Ратуша была построена так, как показано на модели, и открыта 29июль 1655 года.
Йоханнес Лингельбах , Плотина, Амстердам, строящаяся ратуша, c.
1670 г., Исторический музей Амстердама, предоставлено Рейксмузеумом, Амстердам
9 из 22
Коммерческая архитектура
По мере расширения торговли по всей Европе в 17-м и 18-м веках барокко также распространялось на коммерческие структуры, такие как банки и рыночные постройки. Предметы первой необходимости, такие как еда и одежда, можно было купить на месте в таких рыночных залах. Предметы роскоши также пользовались все большим спросом, а тонкий шелк, фарфор, специи, чай, кофе, табак и ром импортировались в Европу из Азии и Нового Света. Рост местной и международной торговли требовал более сложной транспортной сети дорог, каналов и, в частности, судоходных путей, гаваней и маяков. Маяк Эддистоун, расположенный у юго-западного побережья Англии, был построен как коммерческое предприятие. Он был введен в эксплуатацию в 1756 году небольшой компанией акционеров, которые собирали пошлины с кораблей, заходящих в гавань Плимута, в обмен на поддержание света.
Джон Смитон (архитектор) и Джозиас Джессоп (модельер), Модель маяка Эддистон, Плимут, Англия, 1757-1759, попечители Национального музея Шотландии, Эдинбург
10 из 10
Маяк Эддистоун
Опасный риф Эддистоун в Ла-Манше представлял постоянную угрозу для судов, идущих вдоль юго-западного побережья Англии. Когда второй маяк, стоявший на этом месте, был уничтожен пожаром в 1755 году, третий маяк был спроектирован и построен инженером-строителем Джоном Смитоном. Его гениальное и влиятельное сооружение стало образцом для всех последующих каменных маяков.
(слева) John Smeaton (архитектор) и Josias Jessop (модельер), Модель маяка Eddystone, недалеко от Плимута, Англия, 1757-1759, попечители Национального музея Шотландии, Эдинбург
(справа) Неизвестный рисовальщик по имени Джона Смитона (архитектор), План седьмого каменного ряда и участка маяка Эддистоун, недалеко от Плимута, Англия, c.
1756 г., попечители национальных музеев Шотландии, Эдинбург 9.0003
11 из 22
Для маяка Смитона были изготовлены две модели. Первую, секционную модель, можно разобрать на секции, чтобы показать внутреннюю конструкцию маяка и расположение комнат, включая лестницу, кладовые, кухню и спальню. В каждую из этих комнат в оголовок стены была вделана цепь, которая помогала распределять нагрузку на пол. Вокруг балкона наверху маяка Смитон установил закругленный карниз для отражения волн, бьющихся о борт маяка в ненастную погоду.
Джон Смитон (архитектор) и Джозиас Джессоп (модельер), Модель маяка Эддистоун, Плимут, Англия, в разобранном виде, 1757-1759, Попечители Национального музея Шотландии, Эдинбург
19000 из 22
Вторая модель представляет седьмой уровень каменной кладки в основании конструкции. На нем показано, как маяк был построен из взаимосвязанной каменной кладки, закрепленной металлическими штифтами.
Маяк Эддистоун простоял до 1880-х годов, когда риф под ним начал разрушаться.
Затем аналогичный маяк был построен на соседнем участке. Самый известный маяк современности, маяк Эддистоун, демонстрирует триумф инженерной мысли и предприимчивости над разрушительными силами моря.
Джон Смитон (архитектор) и Джозиас Джессоп (модельер), Модель седьмого каменного поля маяка Эддистоун, недалеко от Плимута, Англия, 1757, попечители Национального музея Шотландии, Эдинбург
13 из 22
Военная архитектура
Семнадцатый век был периодом непрерывных войн в Европе, и всего четыре года прошло без сражений. Для европейских государств военное строительство было одновременно тяжелым финансовым бременем и предметом гордости. Крепости, военно-морские арсеналы и другие военные сооружения демонстрировали силу нации и обеспечивали решающую оборону. Архитектурные модели военных комплексов выполняли множество функций: выполнив свою задачу при проектировании и строительстве крепости, они затем использовались военачальниками для планирования оборонительных стратегий.
Когда несколько моделей собирались вместе, их можно было показывать приезжим послам как доказательство военной мощи и славы государя или хранить как свидетельство территории, завоеванной в ходе военных кампаний. Изготовленные из раскрашенной бумаги, картона и папье-маше, масштабные модели более хрупкие, чем вырезанные из дерева. К счастью, сохранились многочисленные модели военных крепостей, которые являются бесценным свидетельством развития городского планирования, имевшего место в период барокко.
Себастьян Ле Престр де Вобан , Модель крепости Нёф-Бризах, c. 1703-1704, Музей планов-рельефов, Управление архитектуры и наследия, Министерство культуры, Париж
14 из 22
Крепость Нёф-Бризах
Наиболее важные события в военной архитектуре в период барокко происходили вдоль северных и восточных границ Франции, где французская армия участвовала в военных кампаниях против своих соседей, южных Нидерландов, находящихся под властью испанцев, и Рейнской области.
С конца 1660-х годов король Франции Людовик XIV приступил к амбициозному проекту по строительству укреплений вдоль этих границ. Город-крепость Нойф-Бризах, одна из таких крепостей, была построена между 169 г.8 и 1720. Разработанный Себастьяном Ле Престр де Вобаном, главным военным инженером Людовика XIV, Неф-Бризах был одним из самых сложных оборонительных сооружений того периода. Вобан представлял себе город-крепость «идеальным городом», включающим центральную площадь, церковь, казармы, склады и офицерские помещения, жилье для различных классов граждан, монументальные стены и ворота. Звёздные укрепления, окружающие город, предназначались для того, чтобы помешать вражеской артиллерии добраться до поселения.
Sébastien Le Prestre de Vauban , План города Нёф-Бризах, после 1702 года, Музей планов-рельефов, Управление архитектуры и наследия, Министерство культуры, Париж
15 из 22
Тот факт, что Неф-Бризах сохранился до наших дней, почти не тронутый более поздними конфликтами, свидетельствует об эффективности оборонительной системы Вобана.
Вид с воздуха на Нёф-Бризаш, Франция
16 из 22
Частные резиденции
В эпоху барокко дворяне, купцы и финансисты разделяли новый энтузиазм в отношении строительства частных резиденций. Городские дворцы и загородные виллы, которые они заказали, демонстрируют широкий спектр национальных и региональных вариаций. Таунхаусы превратились в многоэтажные постройки с тщательно продуманным внутренним убранством, особенно в восемнадцатом веке. Загородные виллы продолжили традицию, заложенную в итальянском Возрождении, объединять здания и сады с природным ландшафтом. Задуманные как места отдыха, такие резиденции часто были окружены обширными садами. Дизайн всего ландшафта часто иллюстрировался крупномасштабными моделями, в то время как более мелкие модели создавались для отдельных садовых построек, таких как павильоны и башни.
Джироламо Фригимелика (архитектор) и Джованни Глория и/или Санте Бенато (модельеры), Модель виллы Пизани, Стра, c.
1716, Musei Civici Veneziani, Museo Correr, Венеция
17 из 22
Вилла Пизани
Вилла Пизани в районе Стра была загородной резиденцией одной из самых влиятельных семей северной Италии. множество вилл, построенных в этом регионе. Расположенный на берегу реки Брента и окруженный обширными садами, он был задуман как место отдыха, где владелец мог укрыться от жары и влажности венецианской лагуны в самые жаркие летние недели. Венецианский драматург Карло Гольдони описал славу таких вилл: «Немногие иностранцы, даже издалека, не знают Брента [Реку]… на берегах которой стоит столько дворцов, садов и уединенных мест, нельзя было и мечтать о чем-то более великолепном или восхитительном. Все устремляются туда в разное время на забаву сельской местности ».
Эта модель примерно 1716 года разработана Джироламо Фригимелика, дворянином из Падуи. Его план виллы Пизани эклектичен и иллюстрирует предпочтение Северной Италии открытым структурам с колоннадами.
Модель оснащена металлическими ручками, каждый уровень модели можно поднять, чтобы показать организацию внутреннего пространства.
Джироламо Фригимелика (архитектор) и Джованни Глория и/или Санте Бенато (модельеры), Модель виллы Пизани, Стра, с. 1716, Musei Civici Veneziani, Museo Correr, Венеция
18 из 22
Однако, несмотря на усовершенствование модели, Альвизе Пизани отверг предложение Фригимелики и выбрал более монументальный и сдержанный проект Франческо Марии Прети, завершенный в 1756 году.
Villa Pisani, Stra © Alinari/Art Resource, NY
19 из 22
Королевские дворцы
когда огромная власть была сосредоточена в руках отдельных правителей. Амбициозные архитектурные проекты, особенно дворцы, были воплощением права на власть. Более крупные и величественные, чем их предшественники, королевские дворцы в этот период функционировали как резиденция государя, а также как центр государственного управления.
Самым влиятельным дворцом в стиле барокко был Версаль, начатый в 1660-х годах Луи Лево. Построенный для короля Франции Людовика XIV, его огромные масштабы и величие выражали огромное богатство и абсолютную власть короля. Версаль стал образцом, которому следовали государи по всей Европе, например, во дворцах Риволи и Казерта в Италии и в Кремле в России.
Баженов Василий Иванович , Макет центральной части фасада Большого Кремлевского Дворца, Москва, 1769-1773, Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им.
В 1767 году российская императрица Екатерина II поручила архитектору Василию Ивановичу Баженову спроектировать новое административное здание Кремля в Москве. Баженов, однако, подготовил проекты нового дворца, который окружал бы все средневековые постройки Кремля. Проект был настолько масштабным, что для планирования и строительства сооружения было создано специальное государственное учреждение — Управление строительства Кремля.
Хотя дворец так и не был построен, большая модель, изображающая предложенный Баженовым проект, была завершена между 1769 г.и 1773 г. Выставлявшаяся раз в месяц перед высшими слоями общества, она стала одной из самых популярных достопримечательностей Москвы.
(вверху) Баженов Василий Иванович , Модель центральной части фасада Большого Кремлевского Дворца, Москва, 1769-1773, Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им. А.В. Щусева, Москва
(внизу) Студия Василия Ивановича Баженова , Участок Овальной площади Большого Кремлевского Дворца, Москва, 1769, А.В. Государственный научно-исследовательский музей архитектуры имени Щусева, Москва
21 из 22
Центральная часть модели разбирается, открывая парадные помещения дворца: тронный зал, овальную площадь и лестничный холл. Модель длиной более 40 футов вырезана из четырех пород дерева: липы для основной конструкции, клена для карнизов и яблони и груши для внутренней отделки.
Некоторые декоративные детали для большей точности были отлиты из свинца. Монументальный фасад свидетельствует о сильном классическом влиянии, предвосхищающем неоклассическую архитектуру, которая станет господствовать в России в конце восемнадцатого века.
Баженов признавал важность моделей в процессе проектирования, утверждая, что «для того, чтобы понять, насколько прекрасным и совершенным будет здание на самом деле… считается половиной работы». Проект, хотя и не реализованный, оказал глубокое влияние на русскую архитектуру.
(слева вверху) Василий Иванович Баженов , Макет Тронного зала Большого Кремлевского Дворца, Москва, 1769-1773, А.В. Щусева, Москва
(слева внизу) Василий Иванович Баженов , Макет части Овальной площади со входом в Театр Большого Кремлевского Дворца, Москва, 1769-1773, А.В. Щусева, Москва
(справа) Василий Иванович Баженов , Макет Лестничного зала Большого Кремлевского Дворца, Москва, 1769-1773, А.